— Конечно, только я пока не знаю, что это значит, — Воробей задумчиво поскреб когтями сырую душистую землю возле посадок. — Обязательно расскажи мне, если снова увидишь такой сон, ладно? И добро пожаловать в нашу Троицу!

Глава 8

Львиносвет протиснулся сквозь колючий туннель и побрел через поляну к воинской палатке. Сразу после захода солнца Ежевика позвал его патрулировать границу племени Теней. Львиносвет так устал, что едва переставлял лапы.

Поляна купалась в лунном сиянии. Львиносвет посмотрел на небо и поежился, увидев округлившуюся луну.

«Завтра ночью будет Совет, — подумал он. — Прошел целый месяц с тех пор, как Пятнистая Звезда объявила всю рыбу в озере собственностью Речного племени. И с тех пор ничего не улучшилось — только стало еще хуже».

Собрав все силы, Львиносвет преодолел усталость и, свернув от воинской палатки, стал взбираться по осыпи на Каменный карниз. Он должен был поговорить с Огнезвездом.

Очутившись на карнизе, он немного постоял, собираясь с мыслями, а потом негромко, чтобы не разбудить предводителя, если тот уже уснул, позвал:

— Огнезвезд!

— Входи.

Голос Огнезвезда звучал устало, а когда Львиносвет переступил порог его палатки, то невольно вздрогнул, увидев, как исхудал и постарел предводитель. Огнезвезд свернулся клубочком на своей подстилке из мха и папоротников, его взгляд был устремлен куда-то в пол. Он не сразу поднял голову на звук шагов, но потом, поморгав, все-таки повернулся к Львиносвету.

— Прости меня, Огнезвезд, — пробормотал молодой воин, смущенно пятясь к выходу. — Я вижу, ты очень устал и…

— Нет-нет, все в порядке, — ответил Огнезвезд. — Если ты пришел поговорить, то я весь в твоем распоряжении.

Приободрившись, Львиносвет вошел в палатку и, почтительно поклонившись предводителю, сел рядом с ним и обвил хвостом лапы.

— Как дела у Голубички? — спросил Огнезвезд.

— Да… Очень хорошо, — ответил Львиносвет. У него появилось странное ощущение, что Огнезвезд неспроста задал этот вопрос. Может быть, он тоже связывает Голубичку с пророчеством? Наверное, до него дошли слухи о том, как она рассказывала воинам о бурых животных, перегородивших ручей выше по течению…

Неужели Огнезвезд ей поверил? Но даже если это так, то возможно ли, что он связывает этот рассказ с пророчеством?

— Она старается изо всех сил, и я уже сейчас могу сказать, что Голубичка станет одной из лучших охотниц племени.

— Ей повезло, — кивнул Огнезвезд. — У нее отличный наставник.

— Я делаю все, что в моих силах, — смущенно потупился Львиносвет.

Предводитель повернул голову и посмотрел на Львиносвета долгим взглядом своих блестящих зеленых глаз, в которых отражался лунный свет.

— Как и Ежевика, — задумчиво проговорил он. — Он тоже старался изо всех сил, когда воспитывал тебя как собственного сына.

Львиносвет поперхнулся и почувствовал, как горячая волна гнева закипает у него в животе, словно он проглотил горящий желудь.

«Зачем Огнезвезд снова напоминает мне об этом? Я не желаю больше ни слышать, ни говорить о своих родителях!» — прошипел он мысленно.

— Я знаю, что вы с Воробьем до сих пор сердитесь из-за этого обмана, — кротко продолжал Огнезвезд. — И я понимаю ваши чувства. Но не забывайте о том, что лучших родителей, чем Белка и Ежевика, вы вряд ли могли бы пожелать. Жизнь порой бывает очень сложной…

— Я никогда не сердился и не сержусь на Ежевику! — горячо воскликнул Львиносвет. — Он прекрасный, честный и благородный кот! Я был горд считать его своим отцом. Кроме того, он сам ничего не знал об обмане и страдает от него ничуть не меньше, чем мы с Воробьем.

— Листвичка и Белка поступили так, как им казалось лучше для вас и для всего Грозового племени, — печально вздохнул Огнезвезд. — Разве вам легче было бы жить, открой они правду с самого начала?

— Нам все равно пришлось жить с этой правдой, — огрызнулся Львиносвет, едва сдержавшись, чтобы не хлестнуть хвостом. — И это еще хуже!

— Я понимаю, — кивнул предводитель. — Все тайное рано или поздно становится явным. Требуется большое мужество, чтобы смотреть правде в глаза, — он помолчал, задумчиво глядя в даль, словно вспоминал какое-то далекое прошлое. — Не стоит наказывать Листвичку сильнее, чем она уже наказана, — продолжал он. — Эта кошка потеряла все, что когда-то любила — Грача, детей и даже свое целительство. Что касается Белки, то она потеряла любимого друга. Неужели ты думаешь, что она не страдает?

«При чем здесь я? — злобно подумал Львиносвет. — Поделом им обеим, врать надо меньше!» Ему потребовалось все самообладание, чтобы не выкрикнуть это вслух. Слепой гнев грозил захлестнуть его, и Львиносвет понял, что Огнезвезд никогда его не поймет. Он нисколько не жалел Листвичку и не желал думать о том, как она мучается!

— Но я понял, что ты пришел сюда не за этим, — мягко заметил Огнезвезд, склоняя голову набок.

Львиносвет с радостью ухватился за возможность сменить тему и поговорить с Огнезвездом, как воин с воином, а не как несчастный внук с печальным дедом.

— Ты слышал, как Голубичка на днях рассказала о бурых животных, перегородивших пограничный ручей между нами и племенем Теней? — спросил он.

Огнезвезд молча кивнул.

— Мне кажется, что она права, — продолжил Львиносвет.

Предводитель удивленно расширил глаза и открыл пасть, чтобы что-то сказать, однако промолчал, вероятно, решив лучше обдумать эту возможность.

— Но если это так, то как Голубичка могла узнать об этом? — задумчиво произнес он.

Огнезвезд сощурил глаза, и Львиносвет невольно поежился под пристальным взглядом предводителя. Его снова посетило тревожное ощущение, что этот кот знает о пророчестве больше, чем говорит.

— Думаю, Звездное племя могло послать ей вещий сон, — продолжил Огнезвезд после долгой паузы. — Она сказала тебе об этом?

Львиносвету очень хотелось сказать, что так оно и было. Огнезвезд предлагал ему самое удобное объяснение всем странностям в рассказе Голубички. Однако воин не должен лгать своему предводителю, тем более, что это создало бы еще больше проблем.

— Нет, она мне этого не говорила, — выдавил Львиносвет.

— Хм-м-м… — Огнезвезд пошевелил усами и глубоко задумался. — Однако в ее словах есть явный смысл, — продолжил он. — Нет, я имею в виду не бурых животных, а то, что ручей может быть перегорожен выше по течению. Это объясняет, почему вода перестала поступать в русло!

— Я тоже так думаю, — горячо закивал Львиносвет, несказанно радуясь тому, что предводитель нашел способ поверить в слова Голубички, а следовательно, можно не рассказывать ему о таинственных способностях ученицы.

— И эта преграда находится не на нашей территории, — пробормотал Огнезвезд себе под нос. — И не на территории племени Теней, иначе они бы уже давно убрали ее.

— Должно быть, это где-то еще выше по течению, — сказал Львиносвет. — Я хочу попросить тебя послать туда патруль. Мы отправимся вверх по ручью, найдем препятствие и, может быть, сумеем что-нибудь сделать.

— Нет, это слишком опасно, — покачал головой Огнезвезд. — Мы не знаем, что препятствует течению воды. Кроме того, патрульным придется идти через территорию племени Теней. Чернозвезд оборвет нашим воинам уши, и будет прав.

— Значит, мы все так и будем страдать без воды? — с вызовом спросил Львиносвет. — Воробей старается изо всех сил, но целитель не всесилен! Еще несколько дней такой засухи, и коты начнут умирать от жажды.

— Я знаю… — Огнезвезд испустил глубокий вздох, яснее всяких слов выдававший отчаяние, день и ночь терзавшее предводителя. — Но путешествие к верховьям ручья… Во-первых, оно займет много времени, а во-вторых, мы не можем знать наверняка, есть там какая-то преграда или нет. Не забывай, что мы полагаемся на детский лепет ученицы!

— И что из этого? У нас все равно нет другого выхода! Что нам остается — сидеть, сложа лапы, и ждать дождя? — Гнев снова вспыхнул в груди у Львиносвета, да так сильно, что его шерсть зашевелилась. — Звездное племя не посылает нам никаких пророчеств о том, когда кончится эта проклятая жара! Значит, пора брать свою судьбу в собственные лапы! — Львиносвет в отчаянии царапнул когтями по каменному полу пещеры. Невысказанные слова рвались у него из груди: «Ты же знаешь, что я могущественнее Звездного племени! Почему же ты не веришь, что я могу справиться с ручьем?» И все-таки он сумел сдержаться и не сказать этого вслух.